"Ротный" (зона АТО) - продолжение военного романа

Сайт 0619.com.ua продолжает публиковать военный романа автора Андриса Лагздукалнс. Из очередной главы читатели узнают о дальнейшем развитии событий в ходе проведения операции «Заря».

Предыдущие части романа читайте по ссылке: 

http://www.0619.com.ua/news/1284637

                  Солегорск, август 2014-го., 4-й день операции «Заря», утро.

За ночь отбили три атаки. Противник повредил последний танк – заклинило башню, но танкисты продолжали стрелять, маневрируя ходовой. Танк ворочался в своем укрытии как какое-то железное рычащее чудовище, изредка плюющееся огнем. Второй танк, обездвиженный, тоже продолжал стрелять, пресекая попытки массированной атаки со стороны противника. В наступившей тишине слышны были лишь потрескивание догорающей пластиковой отделки магазина да редкие отдельные выстрелы. Уваров собрал командиров, обсудили ситуацию. Потери были сравнительно небольшие, в основном - осколочные ранения, но было и трое тяжелых. Бойцы, после оказания помощи, оставались на позициях - в подвал пятиэтажки, в котором устроили лазарет, людей было не загнать. Противник, наоборот, понес ощутимые потери, особенно во время последней атаки.

Самое печальное было то, что боекомплекта после ночных схваток осталось меньше половины. Немного удалось пополнить запас, собрав оружие и боеприпасы на поле боя, но это были слезы. Еще один день и такая ночь - и стрелять будет нечем. Да и продовольствия, привезенного волонтерами, в режиме жесточайшей экономии с натяжкой хватало еще на сутки. Связался с Лябахом. У того остался один танк. У Диденко пожгли всю технику. И потери у него были больше всех. Противник, пользуясь отсутствием техники, сильнее всего атаковал именно в этом секторе. Но гвардейцы не отступили и в последней атаке - не выдержав, схватились в рукопашной схватке с казаками. Дрались прикладами, саперными лопатками, ножами, обратив противника в позорное бегство. Что называется - отвели душу! У Уварова, кроме двух, как он пошутил, «полутанков» оставались еще «Машка» и «Батя». Эти две машины были словно заговоренные, чем несказанно радовали бойцов, поднимая им настроение.

Неожиданно вышел на связь штаб бригады и, наконец, изрек принятое решение – отход запретили. Мол, тяжелая техника уже на подходе, формируется группа для прорыва кольца со стороны Садового. Поэтому, держаться на позициях любой ценой. Комбриг орал по рации как потерпевший. Кроме как  «мать – перемать», в конце монолога больше ничего не услышали. Но смысл был понятен: за оставление позиций – под суд.

Решили провести разведку, чтобы уточнить какую перестановку производит противник и чего им ждать дальше. Вернулись наблюдатели Уварова, которых он посылал на южную окраину. За ночь противник заминировал обе обочины дороги, ведущей к блокпосту. Ночью туда подошла еще одна колонна бронетехники. Уваров связался с комбатом и предложил собраться через час в подвале все того же красного дома.

Саныч на остатках сухого спирта сварил кофе, разлил по кружкам. Закурили, изредка переговариваясь, пили горячий, вкусный, пахнущий гражданской жизнью напиток. В прорыв кольца слабо верилось. Слишком уж много сил стянул противник, и кольцо уже нужно было не прорывать, а начинать полномасштабное наступление с уничтожением огневых средств противника, координаты дислокации которых Уваров передал Дугину. А они бы, со своей стороны, помогли, чтобы потом можно было развернуться и охватить город с двух сторон, лишив противника возможности получить подкрепление. Но делать это нужно было сейчас, немедленно, пока еще было - чем и кому сражаться. А так - отправят еще одну оперативную группу, которую на подходе или из гаубиц, или из «Градов» расстреляют. Настроение снова скатилось до нижних градусов. И не из-за критической ситуации, а из-за бессмысленности происходящего. Ну зачем, зачем нужно было лезть в этот Солегорск, не отрезав укрепившемуся в городе противнику канал поставок боеприпасов и подкрепления? Ведь ситуация была вполне стабильна. Обычная позиционная война. Правда, противник садил по ним из чего только можно, а они отвечали лишь из автоматов и ДШК при ближнем огневом контакте, когда противник устраивал вылазки, не оставляя надежды выбить их с блокпоста. Уваров, может, и ответил бы из всех тяжелых стволов, но вот артиллерии у него тогда в подчинении не было, а те цели, координаты которых приносили разведчики и которые он регулярно сообщал в штаб бригады, молча игнорировались  командованием. Так и крутили ситуацию туда – сюда, снимая напряжение тем, что могли выговориться. Под конец решили приготовиться к прорыву, если в ближайшее время не поступит информация о начале деблокирования. Но, и в этом случае им следовало быть готовыми оказать наступающим помощь. Заставить противника воевать на два фронта. Тут же распределили - кто из командиров взводов за что отвечает. Порядок отступления, направление отхода. Группу прикрытия решили собрать из добровольцев. Получив четкие указания, командиры ушли к своим подразделениям.

                               Солегорск, август 2014 г., группа Лиса, (продолжение).                          

Лис и его бойцы обустроились в занятой квартире. Меняясь, по очереди вели наблюдение, фиксировали движение в интересующем секторе. Пришел в себя водитель, но о том, чтобы посадить его за руль, не могло быть и речи. Отошедшая, если можно так сказать (как от такого можно отойти?) Елена, предложила отвезти мужчин в больницу, которая, несмотря ни на что, еще продолжала функционировать. Но этого пока нельзя было делать. Лис решил ждать вечера. Лена и мужчины находились в отдельной комнате, и при них никаких разговоров о дальнейшем маршруте и целях движения не велось. Говорили только о том, что разведку закончили и пора возвращаться назад. Наблюдателям было странно видеть, как по улицам ходят люди, ездит транспорт. За два месяца нахождения на блокпосту они настолько отвыкли от обычной городской жизни, что все это казалось нереальным. В окнах и на балконах соседних домов виднелись силуэты жильцов, сушилось белье. Кто-то ругался, кто-то просто курил, опираясь на перила. Из окон одной из квартир доносился блатной музон, в окнах мелькали фигуры мужчин в камуфляже и без, женщин в ярких платьях. Крики, тосты, пустые бутылки в окна…. Наблюдатели повысили осторожность. С южной стороны города снова слышалась канонада. И тут - судьба преподнесла им подарок. На кухню, где устроили штаб, зашла Лена.

- Я могу вам помочь выйти из города незамеченными.

- Это как? – обернулся к ней Лис.

- А вот как. Дай план города.

Лис развернул на столе карту-схему.

- Мой отец инженером по надзору за техникой безопасности на шахтах работал в исполкоме, еще при Союзе. Так вот. В западной части города велись соляные разработки. А здесь, на северной окраине, разрабатывали угольный пласт. Разработку начали еще до революции, и в городе есть несколько входов в старые штольни. После войны начали разрабатывать более мощные залежи угля,  пласт которого, к тому же, был ближе к поверхности, а эти старые выработки закрыли, – Лена взяла в руки карандаш. – Вот, смотрите. Когда в 90-х стали закрывать шахты, народу вообще стало жить худо. Тогда люди и вспомнили о старых выработках, и пошли добывать уголь дедовским методом. Тут - через двор - входы в старые забои. А центральная штольня, по которой ручные вагонетки катали, идет за границу города и выходит на удалении трех километров, возле шахты «Кировская». Эту шахту закрыли лет пять назад. Если новая власть там работы не начала, то на ней должно быть пусто. Но там уже давно все разграбили, что можно было украсть - украли. Чтобы ее запустить - слишком много денег вложить нужно. Поэтому, думаю - там спокойно. Ближайшие к нам входы здесь и здесь,  - Лена поставила карандашом отметки на карте-схеме. – Как уйдете, я ребят в больницу отвезу.

- Спасибо, Лена. Огромное тебе спасибо, – Лис улыбнулся под балаклавой и довольно потер руки.

- И еще, вы можете и днем пройти к входам. По форме понять, кто вы такие - невозможно. У нас в последнее время полная неразбериха. Одни уезжают, другие приезжают. Георгиевскую ленту на погон повяжете и ни у кого своим появлением подозрений не вызовете. По манере поведения вы на местных  вояк не похожи, а этот район они контролируют. Когда приезжают «кадыровцы» или военные - они тише воды, ниже травы. Знают, кто хозяин. Тут же как - те, кто идейные были, так они или в командирах или погибли. А это - в основном безработные да местная гопота. Есть, конечно, нормальные бойцы. Те, которые и за порядком смотрят, и не мародерствуют. Но таких немного. Тем более - знаете, как могут мозги прочистить. Теперь никто ничего не понимает - где ложь, где правда. Пока сам не столкнешься - не поймешь. У некоторых еще работа осталась. В окопах да на баррикадах не все же сидят, - она перевела дух. На лбу выступили капельки пота. По этим капелькам и по бледной коже лица было понятно, что Лена еще не совсем оправилась от пережитого потрясения. Смахнув пот, женщина продолжила. – Люди тем и спасаются. Те же шахтеры. Им ведь привычней отбойный молоток и угольный комбайн, чем танк и автомат. Поэтому вам можно смело идти днем. Ближайший вход - за «сталинкой» во дворе. Оборудован он под убежище, найти легко. Вернее - сразу идет бомбоубежище, а из него вход в штольню.

- Спасибо, Лена. Мы сейчас обсудим и решим, как поступить. Отдыхайте.

Зайдя в комнату, где расположились на отдых бойцы его группы, Лис изложил ситуацию и показал на карте предполагаемый маршрут движения. Решили идти не медля. Времени было в обрез. Непрекращающаяся канонада давила на нервы, усиливая волнение за судьбы товарищей.

Собрались быстро. Навязали георгиевских ленточек на погоны, благо их в квартире оказалась целая упаковка. Нашлись и ДНРовские повязки. Ими украсили шлемы. Попросив Лену выехать не раньше, чем через шесть часов после их ухода, попрощались с ней и мужчинами и покинули квартиру.

Из подъезда вышли двумя группами, и пошли, распределившись  по обеим сторонам улицы, имитируя патрульно-поисковую операцию. Редкие прохожие не обращали на них ни малейшего внимания. На разукрашенном в камуфляж УАЗе проехала группа казаков,  поприветствовавших Лиса и его бойцов сигналом и выстрелами в воздух из автоматов. Бойцы Лиса ответили «коллегам» свистом и «радостными» криками. Перешли через дорогу и подошли к «сталинке».

Типовое здание 50-х годов постройки, со ступенями и колонами, выглядело заброшенным, каковым на самом деле и являлось. Здание зияло пустыми оконными и дверными проемами. Грязные потеки, потрескавшаяся, а местами и обвалившаяся штукатурка открывала кирпичную кладку. Соблюдая осторожность, вошли внутрь, спугнув двух бездомных собак. Собаки, поскуливая, выпрыгнули в окно и, поджав хвосты, потрусили по улице в поисках нового убежища. Бойцы осмотрелись и, найдя еще один выход, оказались во внутреннем  дворике.

Вход в убежище нашли сразу - перекошенная дверь, голые кирпичи со следами старой побелки, наполовину оторванная, согнутая металлическая табличка с еле видными буквами «городское убежище №1» над входом. Осторожно вошли внутрь. Судя по беспорядку и захламленности, здесь уже давно никто не бывал. Даже следов пребывания бомжей не наблюдалось. Один из бойцов подошел к чудом уцелевшему электрическому щитку и защелкал рычажками выключателей. В глубине коридоров появились отблески света.

- Мать твою! Ну, вот люблю я эту страну! Все развалено - а свет есть, даже лампочки не все потырили, – улыбнулся Лис. – Ну, с Богом, парни. Вперед.

И они пошли по бетонным коридорам, освещаемым редкими лампочками под грязными защитными плафонами. Убежище оказалось огромным. Как видно, при Сталине бетон воровать боялись и строили на совесть. Бесконечные ряды комнат, в некоторых из которых сохранились двухъярусные металлические кровати с пружинными сетками. Остовы промышленных электрических кухонных плит, душевые и туалетные комнаты. Наконец, группа добралась до тяжелой металлической двери, которой оканчивалось последнее помещение с каким-то непонятным переплетением труб и вентилей, выходящих из пола и скрывающихся в боковой стене. Разгадывать назначение механизмов ни времени, ни желания не было. С дверью разведчики провозились с полчаса, пока, стальные засовы, наконец, не сдались и не полезли, скрежеща, из своих пазов. Дверь открылась. Пахнуло спертым, затхлым воздухом подземелья.

- Натка, ты крыс не боишься? – поинтересовался Лис. Ответом ему был пинок коленкой под зад.

- Ответ принимается, – засмеялся он. Включили фонарики и шагнули в неизвестность. Путь по старым штольням был несложный. Правда, приходилось идти постоянно пригибаясь. Старый крепеж выглядел еще надежным, но на крепость его проверять никто не стал. Примерно через полкилометра извивающегося тоннеля увидели первый боковой вход и свежие доски на боковом ограждении. Обнаруженный ход при осмотре оказался коротким - метров двадцать, не больше. Осторожно осмотрелись. Как и говорила Лена, тоннель вел во двор жилого дома. Почуяв непрошеных гостей, залаяла собака. На ее лай из дома на крыльцо вышел пожилой мужчина с двустволкой в руке. Осмотрел двор, цыкнул на собаку и вернулся в дом. Собака умолкла и, обиженно поджав хвост, ушла в будку. Пошли дальше. Пол тоннеля, извиваясь, то спускался вниз, то снова поднимался на прежний уровень. Боковых ходов стало больше. Виднелись следы свежей выработки,  под подошвами берцев захрустели кусочки угля. Группа усилила осторожность, продвигаясь к намеченной цели.

                    Белогорск, август 2014-го. 4-й день операции «Заря», день.

 Полковник Дугин сидел в своем кабинете. Команды на начало операции по изобличению генерала Сергунина все не поступало. Начальник разведки АТО цыкал на Дугина, что на «бобика», невзирая на его мотивацию – готовящийся прорыв в районе села Садовое заранее был обречен на провал. Противник усилил количество бронетехники и артиллерии в этом районе. И на «ополченцев» это было не похоже. Ну откуда у них столько техники появилось, и в такой короткий срок?  Тем более - кто из местных «вождей» мог провести такую операцию по всем правилам тактики и стратегии? Майор - красавец! У него этого не отнимешь. Имея такой ресурс в живой силе и технике - почему бы не повоевать? Да еще такой матерый кротище в штабе противника! Сказка, а не позиция. А руководство молчало и не развязывало ему руки.

Прибывшее пополнение, которое решили использовать для прорыва кольца, конкретно поставленной задачи не имело. Военнослужащих направили в бригаду для  пополнения и доукомплектования подразделений. Побеседовав с бойцами, Дугин впал в отчаяние. Почти половина из них прошла, всего-навсего, двухнедельную подготовку на полигоне. Человек двадцать вообще в армии не служили. И из них собрались формировать группу прорыва? Чувствуя, что начинает мысленно заводиться, сам себя накручивая, Дугин встал со стула и пошел в кабинет, в котором разместилась группа Гладышева. Двое бойцов спали, а Гладышев в наушниках сидел перед ноутом и смотрел боевик.

- Новости есть?

- Что? – Гладышев снял наушники.

- Новости, говорю, есть?

- Аааа. Нет. Глухо. Слушай, Саш, может, украдем его по-тихому? Ну, сколько ждать можно? Скачаем инфу и закопаем в посадке. Или в штольню его. Фуууххх - и нету. Ты видел, сколько свежего «мяса» для него приехало?

- Видел. Точно, что «мясом» скоро станет, – Дугин достал сигарету и подкурил.

- И что? – Гладышев включил электрочайник и насыпал в алюминиевую кружку растворимый кофе.

- Не знаю, ничего не знаю. С Уваровым второй час связи нет. Майор, по всей видимости, глушилки врубил. Я ездил в Белогорск на ближайший к Солегорску блокпост. Судя по канонаде, их сейчас долбят на всю катушку. А эти «яйца чешут».

- Вот и давай: раз - и в дамках. А инфу, что получим, потом залегендируем и сольем через инет или свободную прессу, или еще как.  Мы что, не придумаем? Давай, решай!

- Ладно, сейчас еще раз схожу, понюхаю, что там, и тогда будем решать.

- Понюхай, понюхай. Там уже давно только два запаха – крови и денег. Хоть и говорят, что они запаха не имеют. Имеют, и еще какой! Деньги это - запах Мальдив, потной мулатки на берегу океана, жареного мяса, насаженного негром-поваром в белом фартуке и колпаке на вертел, поливаемого белым сухим вином, – он встал, залил кофе кипятком. - Ты ведь знаешь, где я побывал за годы службы?

- Да знаю.

- Так вот. Я уже два месяца не могу видеть жареное мясо, шашлык. Они мне человечиной обгоревшей пахнут. Дугин - это что? Это все? Крышка уехала?

- У нас тут у всех крышка скоро уедет от этого дурдома. А когда тебя воротить стало?

- Да когда…  Два месяца назад. Когда в БМП, что впереди шла, с двух РПГешек влепили. Она и пыхнула, как свечка. Мы бойцов, что успели выскочить, песком и руками тушили. Вот после этого - все! - Гладышев взял чашку с кофе, сделал глоток. – Приехал  я домой, друзья на дачу пригласили на шашлык. И только шампуры с мясом на мангал поставили, только оно подрумяниваться стало и пошел запашок - тут меня и вывернуло наизнанку. Я теперь мясо только вареное ем. Во пипец, да? Может, к психиатру обратиться? Хотя, думаю, это лишнее. Комиссуют к едрене фене.

- Да, ты прав. У нас могут и списать по профессиональной непригодности. Ладно, я пошел.

- Давай, Саша, не тяни.

Дугин вышел из кабинета и пошел в штаб.

Предыдущие части романа читайте по ссылке: 

http://www.0619.com.ua/news/1284637

*Перепечатка  романа "Ротный" (зона АТО) без разрешения его автора запрещена.